Про Вифлеемских младенцев
Jan. 5th, 2009 02:46 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
serge_leВ позапрошлом году я и еще один мой коллега давали интервью для журнала "Ступени". У меня что-то спрашивали про Вифлеемских младенцев... Сам текст вопросов у меня не сохранился (и под рукой номера журнала нет), но зато я, разгребая завалы на своем компьютере, обрёл свои ответы. Может, разберетесь, что к чему. И так......
…Все вопросы относительно Вифлеемских младенцев возникают оттого, что немного путаемся в периодизации. В самом деле, к какому Завету относится эта ужасная история: к Ветхому или к Новому? Очень распространенной ошибкой является отнесение того или иного события к Новому Завету лишь на том основании, что о нем говорится в Новом Завете. Это, на мой взгляд, не так. Давайте обратим внимание, например, на историю св. Иоанна Предтечи – последнего ветхозаветного пророка, который, обладая удивительной святостью, сподобился не только быть призванным к пророческому служению, но – и увидеть осуществление своего пророчества… Новый Завет – он заключен только во Христе, в Его Теле, за нас ломимом, и Крови, за нас изливаемой – во всей Его жизни и действиях. С моей точки зрения, Вифлеемские младенцы являются ветхозаветными мучениками, потому что Христос есть первый новозаветный Первосвященник, Пророк и Царь. И из первосвященства Христа вытекает и Его первомученичество. Он стал первомучеником Нового Завета, добровольно принеся себя в Жертву Искупления. Хотя, естественно, Вифлеемские младенцы могут быть названными мучениками за Христа – при чем в двояком смысле. Во-первых, потому, что они погибли в жуткой истории, главными сюжетами которой были события жизни Христа и погибли, в прямом смысле, вместо Него. А во-вторых, я бы не стал подвиг ветхозаветных мучеников отделять и противопоставлять Евангелию, о котором они пророчествовали и исполнение которого чаяли…
…Что касается вопроса о том, куда попали души младенцев после смерти… Как мы верим, до искупительной Жертвы Христа души всех умерших людей – и праведных, и грешных – нисходили во ад, поскольку человек в невозрожденном, в падшем состоянии не мог быть чадом Божиим и наследовать рай – дом Отца Небесного. Поэтому, помня об этом, нам не составит никакого труда ответить на вопрос о посмертной участи Вифлеемских младенцев: они были убиты и после смерти приложились «к отцам своим» вместе с сонмом ветхозаветных праведников, пророков и мучеников. Если считать, что возраст и состояние нашего тела (младенчество, старость, болезни) полагает соответствующие ограничения на нашу душу, то преждевременно и насильно лишившись этих ограничений, души младенцев смогли услышать и учение пророков о Грядущем Мессии, и проповедь Иоанна, который, как мы знаем, был предтечей Христу и в аду. И уж потом только, Господь наш, умерев на Кресте, Своей душой сошел во ад и, сокрушив вечные его оковы, вывел из него всех ожидавших и уверовавших в Него. Младенцы умерли до Христа, но после и совосстали с Ним, ибо Он умер и за них…
…Конечно, когда читаешь соответствующее место Писания, то не можешь не ужаснуться той жестокости, которой обернулся мир по отношению к ни в чем неповинным детям. Естественно, у нас здесь возникает ряд вопросов, прежде всего – о смысле. О смысле страдания, тем более такого. Здесь считаю очень важным сказать и подчеркнуть это: страдание Вифлеемских младенцев не имело никакого смысла, ибо убийство невиновных (тем более, детей) смысла иметь не может никакого. Была лишь явная злая воля и умысел Ирода, но стоит ли это называть смыслом? Это произошло оттого, что «мир во зле лежит» и не знает Бога. Бог же не сотворил страданий, и само по себе страдание – это то, посредством чего дьявол пытался сделать этот мир бессмысленным. Бессмысленность страданий – это проблема, с которой пытались справиться многие религии. Но особенность учения Христа в том, что оно не пытается избавить человека от страдания как такового – оно предлагает человеку наделить свое страдание смыслом и претерпеть до конца. И Сам Христос учит не откуда-то «с высока» о том, как мы должны поступать в тех или иных жизненных испытаниях, но, напротив, он Своим примером показывает, как мы должны переживать лишения и беды – ведь Он Сам оказался в самом «эпицентре» страдания, боли, смерти. Страдание и смерть – это то «оружие», на которое рассчитывал дьявол в войне против рода человеческого. Но именно страдание и смерть (и воскресением, конечно) – это то, чем Христос победил сатану. Теперь от нас только зависит, будет ли наше страдание в совосстание со Христом, или оно так и останется бессмысленным и беспросветным. Кто во Христе, тот приобретен, а не потерян, что бы с ним ни произошло!...
…Но опять таки, а как же дети? Что от них зависит? Давайте обратим внимание на слова пророка Иеремии, которые приводит евангелист Матфей, повествуя об этой трагедии: «Глас слышен в Раме, плач и рыдание и вопль; Рахиль плачет о детях своих и не хочет утешиться, ибо их нет» (Иер. 31, 15). Казалось бы, при чем здесь это? Можно подумать, что Матфей приводит это место только для того, чтоб подчеркнуть трагизм происходящего. А давайте откроем книгу пророка и прочитаем дальше: «Так говорит Господь: удержи голос твой от рыдания и глаза твои от слез, ибо есть награда за труд твой, говорит Господь, и возвратятся они из земли неприятельской. И есть надежда для будущности твоей, говорит Господь, и возвратятся сыновья твои в пределы свои». На самом деле аллюзия на ветхозаветное место отнюдь не так драматична, не так ли? Евангелист, пожалуй, наоборот, хочет подчеркнуть наличие како-то грядущего блага, избавления, спасения даже в таких случаях!
Сегодня Вифлеемские младенцы почитаются как Православной Церковью, так и католической. Традиция говорит нам о том, что всего пострадало четырнадцать тысяч младенцев. Такое число вызывает сомнение у современных ученых: тот город, который имеет такое количество детей такого возраста, просто не соответствует тому провинциальному поселению, которое называлось Вифлеемом – по меньшей мере, исходя из того, что мы знаем о географии и демографии того времени. Почему тогда четырнадцать тысяч? Я думаю, что это не просто статистика жертв. Дело в том, что число «14» было особым для иудеев. Это число имени Давида – у древних евреев буквы обозначали еще и значением цифр, и сумма цифровых значений букв в имени Давида равняется четырнадцати. Евангелист Матфей приводит родословие Иисуса (но оно далеко неполное, сформированное из трех групп по 14 имен в каждой), чтоб показать, что Иисус есть потомок царя Давида. Т.е., звезда над Вифлеемом – это звезда царственного рода Давида. Мне думается, что 14 тысяч – это тоже некоторая стилизация под эту идею. А с другой стороны, четырнадцать – это дважды по семь. Семь, это число, выражающее идею святости и законченности – оно отсылало иудеев к идее Субботы и Полноты творения. Можно предположить, что 14 тысяч – это метафора, указывающая на «двойную» исключительность размеров кровопролития и невероятные размеры страдания, а также - на намерение толкователей отнести случившееся к Священной Истории Отпрыска Давидова…
…Все вопросы относительно Вифлеемских младенцев возникают оттого, что немного путаемся в периодизации. В самом деле, к какому Завету относится эта ужасная история: к Ветхому или к Новому? Очень распространенной ошибкой является отнесение того или иного события к Новому Завету лишь на том основании, что о нем говорится в Новом Завете. Это, на мой взгляд, не так. Давайте обратим внимание, например, на историю св. Иоанна Предтечи – последнего ветхозаветного пророка, который, обладая удивительной святостью, сподобился не только быть призванным к пророческому служению, но – и увидеть осуществление своего пророчества… Новый Завет – он заключен только во Христе, в Его Теле, за нас ломимом, и Крови, за нас изливаемой – во всей Его жизни и действиях. С моей точки зрения, Вифлеемские младенцы являются ветхозаветными мучениками, потому что Христос есть первый новозаветный Первосвященник, Пророк и Царь. И из первосвященства Христа вытекает и Его первомученичество. Он стал первомучеником Нового Завета, добровольно принеся себя в Жертву Искупления. Хотя, естественно, Вифлеемские младенцы могут быть названными мучениками за Христа – при чем в двояком смысле. Во-первых, потому, что они погибли в жуткой истории, главными сюжетами которой были события жизни Христа и погибли, в прямом смысле, вместо Него. А во-вторых, я бы не стал подвиг ветхозаветных мучеников отделять и противопоставлять Евангелию, о котором они пророчествовали и исполнение которого чаяли…
…Что касается вопроса о том, куда попали души младенцев после смерти… Как мы верим, до искупительной Жертвы Христа души всех умерших людей – и праведных, и грешных – нисходили во ад, поскольку человек в невозрожденном, в падшем состоянии не мог быть чадом Божиим и наследовать рай – дом Отца Небесного. Поэтому, помня об этом, нам не составит никакого труда ответить на вопрос о посмертной участи Вифлеемских младенцев: они были убиты и после смерти приложились «к отцам своим» вместе с сонмом ветхозаветных праведников, пророков и мучеников. Если считать, что возраст и состояние нашего тела (младенчество, старость, болезни) полагает соответствующие ограничения на нашу душу, то преждевременно и насильно лишившись этих ограничений, души младенцев смогли услышать и учение пророков о Грядущем Мессии, и проповедь Иоанна, который, как мы знаем, был предтечей Христу и в аду. И уж потом только, Господь наш, умерев на Кресте, Своей душой сошел во ад и, сокрушив вечные его оковы, вывел из него всех ожидавших и уверовавших в Него. Младенцы умерли до Христа, но после и совосстали с Ним, ибо Он умер и за них…
…Конечно, когда читаешь соответствующее место Писания, то не можешь не ужаснуться той жестокости, которой обернулся мир по отношению к ни в чем неповинным детям. Естественно, у нас здесь возникает ряд вопросов, прежде всего – о смысле. О смысле страдания, тем более такого. Здесь считаю очень важным сказать и подчеркнуть это: страдание Вифлеемских младенцев не имело никакого смысла, ибо убийство невиновных (тем более, детей) смысла иметь не может никакого. Была лишь явная злая воля и умысел Ирода, но стоит ли это называть смыслом? Это произошло оттого, что «мир во зле лежит» и не знает Бога. Бог же не сотворил страданий, и само по себе страдание – это то, посредством чего дьявол пытался сделать этот мир бессмысленным. Бессмысленность страданий – это проблема, с которой пытались справиться многие религии. Но особенность учения Христа в том, что оно не пытается избавить человека от страдания как такового – оно предлагает человеку наделить свое страдание смыслом и претерпеть до конца. И Сам Христос учит не откуда-то «с высока» о том, как мы должны поступать в тех или иных жизненных испытаниях, но, напротив, он Своим примером показывает, как мы должны переживать лишения и беды – ведь Он Сам оказался в самом «эпицентре» страдания, боли, смерти. Страдание и смерть – это то «оружие», на которое рассчитывал дьявол в войне против рода человеческого. Но именно страдание и смерть (и воскресением, конечно) – это то, чем Христос победил сатану. Теперь от нас только зависит, будет ли наше страдание в совосстание со Христом, или оно так и останется бессмысленным и беспросветным. Кто во Христе, тот приобретен, а не потерян, что бы с ним ни произошло!...
…Но опять таки, а как же дети? Что от них зависит? Давайте обратим внимание на слова пророка Иеремии, которые приводит евангелист Матфей, повествуя об этой трагедии: «Глас слышен в Раме, плач и рыдание и вопль; Рахиль плачет о детях своих и не хочет утешиться, ибо их нет» (Иер. 31, 15). Казалось бы, при чем здесь это? Можно подумать, что Матфей приводит это место только для того, чтоб подчеркнуть трагизм происходящего. А давайте откроем книгу пророка и прочитаем дальше: «Так говорит Господь: удержи голос твой от рыдания и глаза твои от слез, ибо есть награда за труд твой, говорит Господь, и возвратятся они из земли неприятельской. И есть надежда для будущности твоей, говорит Господь, и возвратятся сыновья твои в пределы свои». На самом деле аллюзия на ветхозаветное место отнюдь не так драматична, не так ли? Евангелист, пожалуй, наоборот, хочет подчеркнуть наличие како-то грядущего блага, избавления, спасения даже в таких случаях!
Сегодня Вифлеемские младенцы почитаются как Православной Церковью, так и католической. Традиция говорит нам о том, что всего пострадало четырнадцать тысяч младенцев. Такое число вызывает сомнение у современных ученых: тот город, который имеет такое количество детей такого возраста, просто не соответствует тому провинциальному поселению, которое называлось Вифлеемом – по меньшей мере, исходя из того, что мы знаем о географии и демографии того времени. Почему тогда четырнадцать тысяч? Я думаю, что это не просто статистика жертв. Дело в том, что число «14» было особым для иудеев. Это число имени Давида – у древних евреев буквы обозначали еще и значением цифр, и сумма цифровых значений букв в имени Давида равняется четырнадцати. Евангелист Матфей приводит родословие Иисуса (но оно далеко неполное, сформированное из трех групп по 14 имен в каждой), чтоб показать, что Иисус есть потомок царя Давида. Т.е., звезда над Вифлеемом – это звезда царственного рода Давида. Мне думается, что 14 тысяч – это тоже некоторая стилизация под эту идею. А с другой стороны, четырнадцать – это дважды по семь. Семь, это число, выражающее идею святости и законченности – оно отсылало иудеев к идее Субботы и Полноты творения. Можно предположить, что 14 тысяч – это метафора, указывающая на «двойную» исключительность размеров кровопролития и невероятные размеры страдания, а также - на намерение толкователей отнести случившееся к Священной Истории Отпрыска Давидова…
